Достаточно
крупная комета (или другое блуждающее небесное тело), пролетевшая близко от
Земли, могла вызвать сбои во вращении планеты и падение камней на склонах горы
Вифорон. Такая возможность была осознана еще в 1883 году эксцентричным
американским теоретиком Игнацием Доннелли (см. «Атлантида – утраченная и вновь
обретенная?» в разделе «Пропавшие земли и катастрофы»). Эта идея лежит в основе
аргументации, представленной великим катастрофистом Иммануилом Великовским в
его первой книге «Миры в столкновении» (1950), которую его британские издатели
сенсационно рекламировали как «книгу о дне, когда остановилось солнце».
Сочетание каменного дождя и очевидного перерыва во вращении Земли образовывало
отправную точку рассуждений Великовского:
«Автор
книги Иисуса Навина безусловно не подозревал о существовании связи между этими
двумя феноменами. Он не мог обладать какими-либо знаниями о природе аэролитов
(метеоритов), о силах притяжения между небесными телами и других подобных
вещах. Поскольку в тексте написано, что эти события произошли одновременно,
маловероятно, что они являются плодом воображения».
Оказывается,
история «долгого дня» Иисуса Навина имеет аналоги в легендах других культур
Старого Света. К примеру, в китайских летописях говорится, что во времена
императора Яо произошло чудо: «Солнце не двигалось с места в течение десяти
дней; леса загорелись и появилось множество вредоносных тварей».
Долгому дню в одном полушарии, по вполне обоснованному мнению
Великовского, должна была соответствовать долгая ночь в другом полушарии. В
легендах североамериканских индейцев он нашел упоминание о неестественно
длинной ночи, когда мир полнился разными несчастьями. Мексиканские ацтеки
сохранили любопытную историю об одном утре, когда солнце застыло над горизонтом
и поднялось в небо лишь через несколько часов.
Причиной этого всемирного потрясения, по мнению Великовского,
была огромная комета, прошедшая очень близко к Земле. Она обрушила град
метеоритных обломков из своего хвоста и повлияла на вращение Земли своим
гравитационным или электромагнитным полем. Согласно теории Великовского,
сначала комета двигалась по эллиптической орбите, пересекающей орбиту Земли, но
впоследствии перешла на круговую орбиту и стала планетой Венерой.
Академическое сообщество отреагировало на теорию Великовского
с необыкновенной язвительностью. Предположение о возможности резких изменений
скорости вращения Земли казалось многим ученым не менее возмутительным, чем
утверждения, что Венера некогда была огромной кометой. Ученые, как и все мы,
подвержены иррациональным страхам, и некоторые «законы», высеченные на
скрижалях науки, служат им поддержкой и утешением. В 1825 году великий
Французский астроном Лаплас выдвинул следующую догму, которая почти
превратилась в самостоятельный научный закон: «Вся астрономия основана на
неизменности положения оси вращения Земли». Это утверждение так и не было
доказано, однако идея о том, что направление земной оси и скорость вращения
нашей планеты не могут изменяться, была принята как нечто само собой
разумеющееся.
Когда библейский фундаментализм и теория эволюции сошлись
лицом к лицу в суде во время знаменитого процесса в Дейтоне, штат Теннесси, в
1925 году (см. «Вступление» к разделу «Мистификации»), проблема «долгого дня»
Иисуса Навина была вновь вынесена на обсуждение. Адвокат Кларенс Дэрроу,
отстаивавший преподавание теории эволюции в школах, обратился к своему
оппоненту Дженнингсу Брайану с вопросом: «Вы когда-нибудь думали о том, что
случилось бы с Землей, если бы она перестала вращаться?» Брайан ответил: «Бог,
в которого я верю, позаботился бы об этом». Тогда Дэрроу воскликнул: «А знаете
ли вы, что в таком случае Земля превратилась бы в массу расплавленного
вещества?» Утверждение Дэрроу было совершенно необоснованным, однако
характерным для популярных «научных» убеждений, распространенных и в XX
веке, – определенные вещи невозможны с научной точки зрения просто потому,
что так говорят ученые.
В 1950-е годы, которые считаются консервативным периодом в
истории науки, положение мало изменилось. Книга «Миры в столкновении» была
встречена серией гневных рецензий, написанных возмущенными академиками, многие
из которых сосредоточились на критике «долгого дня» в интерпретации
Великовского. Фрэнк Эдмондсон, директор обсерватории имени Гете (университет
штата Индиана), был одним из нескольких ученых, выдвинувших такое возражение:
