Тем не менее маловероятно, чтобы эту серьезность пристрастия к кокаину или социальную плату за его эпидемию могли когда‑либо предвидеть. Быть может, никто никогда не задавался вопросом, каковы последствия того, что американская публика попалась на крючок кокаина. Возможно, создание еще более действенного и еще больше способствующего пристрастию крэк‑кокаина, употребляемого через курение, было неожиданным. Весьма вероятно, что феномен крэка – это пример технологии, вышедшей из‑под контроля своих создателей. В 80‑х годах кокаин приобрел форму более опасную, чем это могли себе представить любая из его прежних жертв и любой из его хулителей.

Это новая и тревожная схема развития взаимоотношений “человек‑наркотик”, схема, которую невозможно игнорировать. Если сегодня мы столкнулись с суперактивной, в смысле пристрастия, формой кокаина, то где гарантия, что завтра не будет суперактивной формы героина? Фактически такие формы героина уже существуют. К счастью, их просто не так легко производить, как крэк‑кокаин. В наркотическом подполье появился “ледок” – употребляемая через курение форма сильно способствующего пристрастию метамфетамина. В будущем появятся и другие – более способствующие пристрастию, более разрушительные, чем все те, что возможны сегодня. Как же тогда ответят на этот феномен закон и общество? Остается надеяться, что ответом не будет лицемерное выставление подверженных пристрастию на показ в качестве примеров недостойного поведения.

С исторической точки зрения ограничение доступности веществ, способствующих пристрастию, следует рассматривать как особенно извращенный пример кальвинистского мышления системы владычества, в которой грешника следует наказывать в этом мире, обращая его в эксплуатируемого, несчастного потребителя. И наказывает его за пристрастие, обкрадывая его, криминально‑правительственное объединение, которое и производит эти способствующие пристрастию вещества. Образ этот ужаснее образа пожирающей себя змеи – это снова дионисийский образ матери, поедающей своих детей, образ дома, восставшего против себя.

ЭЛЕКТРОННЫЕ НАРКОТИКИ

В своей фантастической повести “Человек в высоком замке”  Филипп К. Дик представил некий альтернативный мир, в котором Вторую мировую войну выиграли японцы и третий рейх. / Philip К. Dick. The Man in the High Castle  (London: Penguin. 1965)/ В мире фантазии Дика японские оккупационные власти легализуют марихуану в качестве одного из первых своих шагов, направленных на усмирение населения Калифорнии. Но все не менее странно и в нашем мире, который общепринятая мудрость называет простосердечно “реальностью”. В “этом мире” победители тоже внедряют какой‑то всепроникающий, сверхмощный формирующий общество наркотик. Наркотик этот был первым из растущей группы технических наркотиков высокого порядка, которые переносят потребителя в некую альтернативную реальность, воздействуя непосредственно на его органы чувств без введения химических веществ в нервную систему. Речь идет о телевидении. Ни одна эпидемия, никакое пристрастие к моде, никакая религиозная истерия никогда не распространялись быстрее и не создавали себе столько приверженцев за столь краткий период.