Древние Боги

 

 
Предыдущая Следующая

       Если когда-нибудь наука уступит психическому, то это было бы не более законно объяснить нематериальное с помощью материального, чем объяснить материальное с помощью нематериального. Наше личное допущение состоит в том, что материальное и нематериальное образует единство, сливаясь, например, в мысли, которая непрерывна с физическим действием.

      Единство нельзя объяснить, потому что процесс объяснения есть истолкование чего-то посредством чего-то другого. Всякое объяснение есть ассимиляция чего-то с помощью чего-то другого, что было принято за основу; но в Непрерывность нет ничего такого, что было бы в большей степени основой, чем что-либо другое - если только мы не думаем, что иллюзия, построенная на иллюзии, более реальна, чем ее псевдооснова.

       В 1829 году (см. Timb's Year Book, 1848 г., 235) в Персии выпало вещество, которое местные жители, по их словам никогда раньше не видели. У них не было ни малейшего представления об этом веществе, но они видели, что овцы его ели. Тогда стали перемалывать это вещество в муку и печь хлеб, который оказался вполне сносным, хотя и безвкусным.

       Это была возможность, которой наука не пренебрегла.

      Манна получила разумное основание, была ассимилирована и примирена с системой, которая вытеснила предшествующую, менее близкую к реальной. Уже говорилось, что весьма вероятно, что в древние времена с неба падала манна, - потому что она все еще падает - но что в основе этого явления лежит поучение, что это была саранча из степей Малой Азии - "вверх из одного места с помощью смерча и вниз в другом месте". В Report of the British Association, 1833 г., 71, говорится, что это вещество - "неизвестное жителям этого района" - было "сразу же распознано" ученым, который исследовал его, и оказалось, что "химический анализ также показал, что это была саранча".

       Это было еще в те дни, когда химический анализ был богом. С тех пор его энтузиасты были потрясены и разочарованы.

      Каким именно образом химический анализ мог стать столь точным, я не знаю, - именно химический анализ заговорил и заговорил догматически. Мне кажется, что невежество жителей, по контрасту с локальным знанием иностранных ученых, преувеличено: если есть что-нибудь пригодное для еды, в пределах любого расстояния, преодолимого смерчем, то жители знают это. У меня есть данные о других падениях съедобных веществ в Персии и Азиатской Турции.

      Все они догматически относятся к "манне"; "манна" догматически определяется как вид саранчи из степей Малой Азии. Позиция, которую я занимаю, состоит в том, что это объяснение развилось в результате неведения о растительных веществах, или съедобных субстанциях в других частях мира. Это знакомая попытка объяснить общее с помощью локального; что, если бы у нас были данные о падениях растительного вещества, скажем, в Канаде или в Индии, то это не была бы саранча из степей Малой Азии; хотя все падения в Азиатской Турции и Персии огульно и с готовностью названы ливнями "манны", они даже не состояли из одного и того же вещества. В другом случае выпавшие частицы были названы "семенами". Впрочем, в Comptes Rendus, вещество, которое выпало в 1841 и 1848 годах, названо студенистым, и B Bulletin des Sciences Naturelles de Neuvchatel говорится, что оно состояло из комков размером в лесной орех (фундук), которые были перемолоты в муку, что из этой муки был испечен хлеб, очень аппетитного вида, но безвкусный.


Предыдущая Следующая
 
 
 
 
   
   

 

 

 

 
Hosted by uCoz