Древние Боги
|
||
Я не хотел вычеркнуть
вовсе из репертуара сигналов Ласки старое топанье. Поэтому из членов семьи
только я один перестал на него реагировать, и, напротив, стал реагировать на
"утирание носа", остальные же выводили собаку и по прежнему сигналу.
Но что до меня, животное через некоторое время совершенно оттормозило топанье
как бесплодный призыв и стало применять только "утирание носа", на
которое я отвечал очень дисциплинированно. Закрепление продолжалось с год. Затем я счел возможным
"заглянуть": какое же антидействие выступит на поверхность, если я
собью с толку животное – разрушу установившуюся жесткую связь между
"утиранием носа" и последующей прогулкой, сопровождающейся
удовлетворением безусловных физиологических импульсов. Однажды Ласка была
озадачена, когда подошла ко мне, сделала "утирание носа", а я и не
шелохнулся. Последовали новые и новые попытки с паузами. Было испробовано и
старое топанье. И наконец разразилась нервная буря. Среди разных хаотических
движений я смог отчетливо выделить одно, повторенное неоднократно и особенно
причудливое (находившееся где-то на дне генетически заложенных, но не используемых
в жизни очень специализированных двигательных комплексов). Через несколько дней
я повторил этот срыв, позже – еще и еще, внимательно наблюдая присутствие в
кульминационной фазе этого причудливого движения. Я убедился, что оно
действительно настойчиво сопутствует этой непосильной животному
дифференцировке: у Ласки не было никакой возможности распознать,
"обобщить", почему в одних случаях я мгновенно по ее сигналу
отправляюсь с ней на улицу, в других – не шевелюсь в ответ ни на этот сигнал,
ни на попытки воспроизвести давно заторможенный прежний. Выводил же я ее в
таких случаях позже, когда она, временно успокоившись, не подавала никаких
сигналов. Указанное причудливое
движение состояло в том, что, сев, собака передними лапами накрест многократно
взмахивала выше головы. Позже мы шуточно называли это: "трюкачество".
Однажды в момент "трюкачества" я встал и вывел Ласку. В другой раз –
снова. Потребовалось немало сочетаний, прежде чем животное стало прямо начинать
с этого движения, которое я теперь неизменно и незамедлительно подкреплял
прогулкой, а "утирание носа", которое я больше не подкреплял,
перестало даже пробовать. Однако и его я предпочел не просто вычеркнуть из ее
поведения, т.е. просто затормозить, а перевести в другую функциональную связь:
не стоило большого труда приучить Ласку проделывать это движение на словесную
команду "утри нос" с пищевым или эмоционально-поощрительным
подкреплением. Закрепление новой связи
и оттормаживание прежней продолжалось очень долго. Однако в конце концов это
удалось в полной мере. И только тогда я вознамерился воспроизвести весь опыт
еще раз, т.е. еще раз выявить и отчленить сопутствующий латентный неадекватный
рефлекс, антидействие и обратить его в адекватное "произвольное"
действие. На этот раз таковым оказалось примерно то же взмахивание накрест
передними лапами, но не сидя на заду, а поднимаясь вертикально на задние лапы.
Следует учесть, что стояние и хождение на задних конечностях доступно лишь для
некоторых пород собак, а у эрдельтерьеров никогда не было достигнуто
дрессировщиками. Поднявшись, они не удерживают перемещенного центра тяжести и
снова падают на передние. Это, несомненно, одна из причин, не давших мне
добиться в третий раз полного закрепления нового сигнала, – Ласка то
практиковала его более или менее часто, то снова смешивала с прежним. Другая
причина: члены семьи преждевременно перевели и "трюкачество" в разряд
действий, вызываемых у собаки словесной командой и подкрепляемых пищей или
поощрением. Третья причина: Ласка к этому времени была уже стара и больна,
движение было для нее физически трудно, да и функциональная подвижность
мозговых процессов, возможно, ослабела. |
||