Древние Боги

 

 
Предыдущая Следующая

Интересен анализ процентов ошибок: нижний элемент двухкомпонентной конструкции чаще избирался обезьяной неправильно по сравнению с верхней фигурой. Следовательно, завершение композиции при подражании протекает легче, как бы необходимее, чем ее начало. Опыты с расположением элементов всячески варьировались Ладыгиной-Коте, и процент ошибок высчитывался. Двухкомпонентные конструкции давались легче, трехкомпонентные – статистически реже, но дело дошло до конструирования четырехэлементных построений, хотя и при высоком проценте ошибок, однако уже пятикомпонентные не удавались вовсе.

Здесь важен принципиальный результат: подражание у шимпанзе возможно не только действиям, но и результату действий – его форме, его строению. Этот качественный перелом, когда форма предмета способна стать относительно независимым стимулом подражательной деятельности, видимо, особенно важно будет учесть дальше, когда и в эволюции "древнего камня" обнаружится на некотором уровне эволюции (ашель) какое-то словно самодовлеющее значение формы предмета наряду с его функциональным назначением.

Итак, между низшими и высшими обезьянами – огромный прогресс имитативной "способности", т.е. силы непроизвольной подражательности. Употребив слово "прогресс", я не хочу сказать, что усиление подражательного рефлекса всегда равнозначно биологической пользе для вида, – возможны и биологические минусы. Речь идет всего лишь о соизмерении выраженности данного явления, о его нарастании в филогении приматов.

Этот вывод о росте имитативности от низших обезьян к антропоидам дает некоторое основание для экстраполяции на следующий этаж эволюции: для высказанной уже в немногих словах гипотезы, что сила и диапазон имитативности еще более возросли в семействе троглодитид, ответвившемся от понгид (антропоидов, или антропоморфных, высших обезьян) начиная с позднего плиоцена.

IV. Имитативность в патологии и норме у современных людей

Для дальнейшего аргументирования этой гипотезы станем теперь копать тоннель с противоположного конца. Если мы хотим реконструировать силу имитативности высшей нервной деятельности ископаемых троглодитид, предполагая, что эта сила выше, чем у антропоидов, нам помогут данные из психопатологии современного человека, так же как из психологии и высшей нервной деятельности раннего детства человека и из социальной психологии. Ведь в этих сферах гнездятся следы предшествовавших ступеней филогенеза человека. Начнем с патологических нарушений функций мозга и психики у людей. С одной стороны, речь пойдет о врожденных глубоких отклонениях от нормы – олигофрении, микроцефалии, с другой – о поражениях и разрушениях разных отделов и зон коры головного мозга (ранения, опухоли, нарушения кровоснабжения и пр.).

Глубокие олигофрены – идиоты и имбецилы – в необычайной степени имитативны (эхопраксичны) по сравнению с нормальным человеком. Отмечается чрезвычайно сильная выраженность подражания у имбецилов в детском возрасте. Эти дети приспосабливаются к реальной действительности не путем усвоения понятий и значений слов, а путем подражания действиям воспитателя. При этом имитация часто носит бессмысленный, бесцельный характер: подметая, имбецил перемещает мусор с места на место, не очищая на деле пол, или, моя тарелки, щедро льет воду на одно и то же место. Феноменальная имитативность наблюдается подчас у микроцефалов. Это важно для нашей темы, ибо, как отмечалось в гл. 2, патологическая морфология их черепа и мозга в известной мере атавистична, т.е. воспроизводит некоторые признаки троглодитид. Это было показано К. Фохтом, М. Домбой. В клинической литературе описано немало случаев микроцефалии с ярко выраженным синдромом эхопраксии (непроизвольной имитативности).


Предыдущая Следующая