Г. де Мортилье после
Геккеля и Фохта стал главным в Европе поборником идеи обезьяночеловека. Это был
тоже смелый материалист. Мортилье участвовал в революции 1848 г. и на всю жизнь
остался революционером, мелкобуржуазным социалистом и воинствующим атеистом.
Наука о доисторических людях была, по его словам, "одним из последствий
великого освободительного умственного движения XVIII века" -материализма и
безбожия энциклопедистов-просветителей. Как уже отмечено выше, это он,
Мортилье, был бесспорным основателем науки о каменном веке, подразделив
палеолит на главные этапы и связав с историей фауны и геологией ледниковой
эпохи. Парижская коммуна 1871
г. словно дала стимул его интересу к проблеме
обезьяночеловека. Он не был анатомом или натуралистом, но, не взирая на позицию
Дарвина, придал первостепенное значение идее обезьяночеловека для философии и
науки. В 1873 г.
Мортилье выступил с работой на эту тему. Он горячо ратует за симиальную теорию
происхождения человека, признает необходимость промежуточного звена между
обезьяной и человеком, колеблясь лишь, как называть его: антропопитек или
гомосимиа. В глазах Мортилье неандерталец -полуобезьяна. Но вот что смущает его
ум: ему кажется, что каменные орудия ко времени, когда жил неандерталец, уже
слишком человеческие. Силясь найти выход из этого противоречия, Мортилье
допускает, что череп из Неандерталя – атавизм: данный индивид был в это
геологическое время (средний плейстоцен) пережитком, остатком гораздо более
древней эпохи, возможно плиоцена. Иначе говоря, неандерталец мысленно
сдвигается в глубь времен.
Интересно, что три года
спустя, в 1876 г.,
антрополог И. Топинар выступил с совершенно аналогичной гипотезой. Он был
настолько стеснен глубоко обезьяньим обликом неандертальца, что тоже прибег к
модной идее атавизма: данный неандерталец был в век мамонта реликтом наших
третичных предков. Впрочем, может быть, Топинар не был самостоятелен и просто
примкнул к мысли Мортилье.
Другое направление
мыслей о неандертальце имело обратный прицел: видеть в данном ископаемом
неандертальце прародителя многих более поздних поколений. Это направление
связано с именами двух крупных и для своего времени весьма компетентных
французских антропологов Катрфажа и Ами. В 1873 г. они в "Crania
ethnica" включили череп из Неандерталя в серию других более поздних
ископаемых черепов, чтобы показать не единичный характер этой находки. Авторы
построили теорию о "примитивной расе", уходящей в глубокое прошлое,
но представленной ископаемыми остатками и в верхнем плейстоцене, и в голоцене.
Они назвали ее по одной из включенных в серию находок "Канштадской
расой". Сюда попали костные человеческие остатки относительно позднего
времени из Эдисгейма, из Гурдана и другие, так же как челюсть из Арси-сюр-Кур
(позже и из Ла Нолетт). Оказалось, что если неандерталец – обезьяночеловек, то
таковой представлен и позднейшими отпрысками, изредка тут и там обнаруживаемыми
под землей, причем – что самое интересное – не только в древнее время, но и
вплоть до наших дней. Катрфаж и Ами представляли себе, что подчас неандерталец
возрождается тут как атавизм.
