Древние Боги

 

 
Главная Главная


По сути дела, перед нами стихийно возникшая борьба двух исключающих друг друга религиозных принципов - принципа продолжения физической жизни в гробнице и принципа загробного суда. Эти принципы восходят к двум разным уровням религиозного мышления, и вытеснение первого вторым в процессе борьбы - явление вполне закономерное. Сама по себе идея справедливости, умещавшаяся сначала в рамках ритуальности, обрядности, магии, постоянна, она освящена традицией. Но традиция на каком-то этапе перестает удовлетворять возросшим духовным потребностям общества. Возникают новые потребности, уже этического порядка, они-то и отражены в так называемых заупокойных идеальных автобиографиях умерших вельмож. В земной жизни общество требовало от них соблюдения определенных моральных норм; естественно, что требования эти были распространены и на загробную жизнь: ведь потусторонний мир был отражением реального соотношения социальных сил на грешной земле. В поучении, адресованном Мерикара, будущему фараону, царственный отец поучает сына: "Не делай различий между сыном знатного (62) и [человеком] низменного происхождения. Приближай к себе человека соответственно его способности". Если подобного рода нравственные принципы были обязательными на земле, следовательно, и загробная жизнь не могла мыслиться без учета личных достоинств или пороков человека.
Итак, с конца эпохи Древнего царства наблюдается вполне ощутимое взаимопроникновение двух, казалось бы, взаимоисключающих принципов - ритуального и этического. И это вовсе не результат якобы свойственной египтянам алогичности - приблизительно такой же путь развития прошли и аналогичные христианские представления.
Какова же была дальнейшая эволюция идеи загробного суда? Наиболее полное свое выражение она нашла в 125-й главе "Книги мертвых", большой композиции магических и ритуальных текстов (первые свитки ее восходят к XVIII династии). Вполне понятно, что глава, основанная в значительной мере на нравственных принципах, резко выделяется в сборнике текстов магического назначения. Этой главе и ее значению в истории египетской культуры посвящено много научных и научно-популярных трудов.
125-я глава "Книги мертвых" "в образе и слове представляет великую драму загробного суда и взвешивания сердца: в ней приводятся речи и судимого, к судей, и присутствующих богов и изображается на большой картине самое действие (так называемая психостасия)... Теперь, наряду с магическими средствами достижения загробных благ, как будто и считаются необходимыми и нравственные требования, безупречная земная жизнь. Покойный входит в чертог Правосудия и произносит сначала пред Ра и его Эннеадой, а впоследствии перед Осирисом речь, в которой уверяет, что он не творил таких-то и таких-то грехов, потом делает то же перед 42 судьями, из которых каждый ведает особым грехом, наконец, в третий раз, уже будучи оправданным, настаивает на своей праведности при выходе из зала и ведет диалоги странного магического характера с привратниками, дверями и докладчиками... Умерший, ссылаясь на знание имен судей, делает их для себя безопасными и превращает свои оправдания в магические формулы, заставляющие признать его невиновность. Всякий египтянин с этой главой в руках и на устах оказывался безгрешным и святым, а 30-й главой он магически заставлял свое сердце не говорить против него дурно, т. е. насиловал свою совесть. Таким образом, вся глава была просто талисманом против загробного осуждения и после нее, как и после многих других глав, имеется приписка - рецепт, как ее приготовлять и какие преимущества она сообщит, если ее иметь при себе; и по заглавию она освобождает от всех грехов. Так были уничтожены высокие приобретения нравственного порядка, и Книга Мертвых оказывается свидетельством и об их наличности, и об их печальной судьбе. Это - магическая книга, по преимуществу переполненная не только текстами, но и приписками-рецептами, иногда очень длинными, иногда дающими только непонятные слова, - предшественники гностических и более поздних таинственных имен, которыми особенно богата современная Абиссиния, где имеется даже и своя Книга Мертвых, несмотря на христианский облик, весьма близкая по тону, духу и назначению к египетской". Против всех этих слов ничего нельзя возразить. Однако вердикт Б. А. Тураева, гласящий о том, что были "уничтожены высокие приобретения нравственного порядка и Книга Мертвых оказывается свидетельством и об их наличности, и об их печальной судьбе", все же слишком суров и вызывает серьезные возражения. В самом деле, разве не такое же противоречие между религиозным ритуалом и этикой мы видим в христианстве, как было уже подчеркнуто?
Если в 125-й главе "Книги мертвых" очень важную, можно сказать основную, роль играет загробный суд, основанный на нравственном принципе, то магия, пронизывающая всю "Книгу мертвых", в этой главе призвана не допустить неблагоприятного для умершего приговора суровых загробных судей. Но магия не отменяет суда, как такового: умерший так или иначе обязан предстать перед судом и заявить, что таких-то и таких-то грехов он не совершал. Эта так называемая в науке негативная исповедь (название не совсем удачно). Здесь нет ни возможности, ни необходимости входить в детали идеи загробного суда, подробно освещать ее историю. Ограничимся самым кратким описанием этого суда по спискам 125-й главы "Книги мертвых" XVIII династии (в последующие времена эта глава становится канонической).


Главная Главная