«Сомнительно,
что эта экспедиция вообще имела место, и еще более сомнительно, что Магнус
всерьез собирался устроить ее. Скорее всего, он устраивал благочестивое
представление, выступая в качестве защитника веры, заслуживающего любых денег,
до которых он может дотянуться».
Разумеется,
в надписи на Кенсингтонском рунном камне нет никаких упоминаний о Кнутссоне,
поэтому речь может идти о другой экспедиции, не отраженной в исторических
хрониках. Но почему Миннесота? Критики всегда находили здесь плодородную почву
для сомнений, поскольку ни в сагах, ни в гренландских исторических хрониках нет
упоминания о путешествиях викингов по внутренним рекам. Адмирал Морисон
воспользовался этим обстоятельством для окончательного развенчания истории
Кенсингтонского камня.
«Со
стороны все это выглядит крайне нелепо. Скандинавы были морскими
первопроходцами, а не сухопутными путешественниками. Какую цель они могли
преследовать, заплыв в залив Гудзон или пройдя через озеро Сьюпериор и
углубившись в дикие леса?»
Кстати
говоря, сторонникам теории Кенсингтонского камня так и не удалось придумать
правдоподобный маршрут по рекам и озерам, чтобы викинги могли достигнуть того
места, где он впоследствии был обнаружен.
Лингвистика, история и археология выносят суровый приговор
Кенсингтонскому рунному камню. Но если он не подлинный – значит, это подделка.
Есть ли у нас причины подозревать это? Исторические обстоятельства того
времени, когда он был найден, практически гарантировали, что находка получит
широкий общественный резонанс. Всемирная выставка, назначенная на 1892 год в
Чикаго, отмечавшая 400-летие открытия Америки Колумбом, возмутила многих
американцев скандинавского происхождения на Среднем Западе, которые считали,
что с их предками обошлись несправедливо. Лишь тремя годами раньше новаторское
исследование путешествий викингов к Винланду, выполненное историком Густавом
Стормом, было перепечатано в главной американской газете для читателей из
Скандинавии, выходившей на шведском языке. Вскоре после открытия чикагской
выставки копия корабля викингов, обнаруженная в Гокстаде (Норвегия), была
доставлена через Атлантику и поставлена на якорь в озере Мичиган. Многие американцы
скандинавского происхождения были очень довольны и приветствовали находку камня
с рунной надписью как подтверждение своей веры в то, что они идут по стопам
своих воинственных предков.
Но
для подделки нужен мошенник. Подозрение естественным образом пало на Охмана,
которому принадлежала честь открытия надписи. Мнения о его образовании и
интеллектуальных способностях варьировали в широких пределах. Но он, вероятно,
вовсе не был таким неграмотным простаком, каким его описывает Холанд.
Разумеется, у Охмана не было необходимости самостоятельно высекать рунную
надпись. В шведской общине были и другие люди, лучше его знакомые с рунами, а
историческое обоснование экспедиции Поуэлла Кнутссона было предоставлено
Стормом. Подозрительно, что именно газетная публикация работы Сторма впервые
познакомила американских читателей с ключевым термином орdagelsefard,
обозначавшим «исследовательское путешествие».
Есть ли прямые свидетельства обмана? Два обстоятельства,
редко упоминаемые защитниками Кенсингтонского камня, указывают в этом
направлении.
В первый день нового, 1899 года Дж. П. Хедберг, бизнесмен из
Кенсингтона, послал предположительно точную копию надписи редактору газеты для
шведских читателей в Миннеаполисе в надежде проверить свою догадку, что она была
написана древнегреческими буквами. Более позднее сравнение с камнем показало,
что в копии Хедберга содержится несколько ошибок. На первый взгляд это просто
подтверждает сумятицу, воцарившуюся после находки Кенсингтонского камня,
однако, когда копия Хедберга была предложена рунологу Эрику Мольтке из Датского
национального музея в Копенгагене, ученый ухватился за нее. С его точки зрения
(поддержанной Уолгреном), Хедберг прислал в редакцию газеты не копию, а один из
черновиков фальшивой надписи. Вывод был сделан на том основании, что ошибки в
тексте далеко не такие серьезные, как можно было бы предполагать, если бы
Человек даже не знал, какой язык он копирует. Руны были правильными, вполне
связными и более трудными для написания, чем те, которые были высечены на самом
Кенсингтонском камне. Естественно исходить из предположения, что плохая копия
упрощает оригинал или полностью затуманивает его смысл, но не усложняет его.
Согласно Уолгрену, «копия Хедберга была сделана человеком, хорошо знакомым с
рунами, судя по уверенному и целенаправленному начертанию, исключающему участие
несведущего любителя». Есть основания полагать, что Хедберг принимал гораздо
большее участие в «открытии» надписей, чем он сам признавал.
Последний удар по сторонникам Кенсингтонского камня был
нанесен серией исповедей. В 1973 году некий Уолтер Крэн, лежа на смертном одре,
сделал магнитофонную запись, в которой он утверждал, что его отец Джон
признался (тоже перед смертью) в изготовлении надписи при соучастии Олафа
Охмана. Сам Уолтер искал и нашел подтверждение этой истории у Джона Охмана,
сына Олафа, перед тем как тот испустил свой последний вздох. Целью подделки, по
словам Уолтера Крэна, было «одурачить людей во всей стране, особенно
образованных, которые смотрели на них свысока… чтобы (мистификаторы) наконец-то
смогли как следует посмеяться над ними». Это признание звучит очень
убедительно. Многие скептики пришли к выводу, что оно является прекрасным
завершающим штрихом в истории Кенсингтонского камня, хотя три признания на
смертном одре – это, пожалуй, уже перебор.
