Шапиро,
который уже начал испытывать усиленное внимание прессы, поспешно переехал в
Лондон, где его драгоценные манускрипты получили лучший прием – по крайней
мере, сначала. Британский музей направил своего эксперта по Палестине,
Кристиана Гинзбурга, для изучения текста и снятия копий; серия его переводов
была опубликована в газете «Тайме» в августе того же года. Два пергамента были
выставлены на экспозицию в музее, где они стали центром внимания и вызвали
оживленные дебаты среди ученых и общественности. Премьер-министр Уильям
Гладстон, обладавший глубокой эрудицией в истории Древнего мира, нарушил свой
плотный график, чтобы посетить музей, и участвовал в долгой беседе с Шапиро о
стиле почерка на пергаментах. Прошел слух, что Казначейство уже согласилось
финансировать их покупку для Британского музея. Тем временем семья Шапиро в
Иерусалиме принялась сорить деньгами, предчувствуя скорое богатство.
Однако вскоре обстановка начала складываться неблагоприятно
для Шапиро. Несколько ученых, включая директора Британского музея, объявили,
что никакие пергаменты не могли так хорошо сохраниться в дождливом климате
Палестины в течение более двух тысячелетий. Затем безжалостный гонитель Шапиро
Клермон-Ганно после поверхностного осмотра пергаментов, лежавших под стеклом на
выставочной витрине, объявил их подделкой. Он привел правдоподобные аргументы в
пользу того, что они были вырезаны из нижней части сравнительно недавних
манускриптов, которым затем придали старинный вид с помощью химикалий. Не желая
ударить лицом в грязь перед своим французским коллегой, Гинзбург внезапно
изменил свое мнение и завершил серию публикаций в «Тайме» статьей, изобличающей
находку Шапиро как фальсификацию. Он даже улучшил теорию Клермона-Ганно,
заявив, что может определить руку нескольких переписчиков, работавших под общим
руководством ученого-еврея. Стиль рукописи, по его мнению, был просто
скопирован с «Библейского камня».
Сомнений не оставалось. Манускрипты были подделкой, а Шапиро,
следовательно, был либо мошенником, либо глупцом. Двадцать третьего августа он
написал письмо Гинзбургу из своего лондонского отеля, укоряя последнего в
неожиданном предательстве: «Вы сделали из меня дурака, опубликовав и выставив
на обозрение рукописи, которые, оказывается, считаете фальшивыми. Не думаю, что
я смогу пережить этот позор». Шапиро был настроен очень серьезно. В марте 1884 года
он совершил самоубийство в роттердамском отеле. Его семья, успевшая влезть в
большие долги в связи с предполагаемой продажей манускриптов, распродала все
свое имущество в Иерусалиме и переехала в Германию.
Тем
временем пергаменты были выставлены на аукционе Сотби и приобретены каким-то
книготорговцем за щедрую сумму 10 фунтов 5 шиллингов. Последнее упоминание о
них встречается в книжном каталоге 1887 года вместе с ценой 25 фунтов стерлингов и
приблизительной датировкой от XVI до XIX века. Никто не знает, где они сегодня.
История могла бы закончиться на этом, как очередной триумф
науки над мошенничеством, если бы не открытие, сделанное в 1947 году, когда
пастух-бедуин, исследовавший пещеру высоко в горах около Мертвого моря в
Кумране, случайно наткнулся на ставшие впоследствии всемирно знаменитыми свитки
Мертвого моря. Форма и внешний вид этих, несомненно, подлинных манускриптов
были необыкновенно похожи на пергаменты Шапиро; они в основном датируются I
веком до нашей эры, но были написаны в особом архаичном стиле еврейского
алфавита с начертанием букв, вышедшим из общего употребления за сотни лет до
этого. К сожалению, мы не можем подвергнуть манускрипты Шапиро более
тщательному исследованию и научным анализам, поэтому нет никакой возможности
провести настоящее сравнение.
Можно ли считать, что манускрипты Шапиро все-таки были
подлинными и стал ли он жертвой узкого академического мышления? Такого мнения
придерживается Джон Аллегро, признанный специалист по свиткам Мертвого моря и
один из нескольких ученых, заново открывших дело Шапиро. Задним числом мы можем
сказать, что сам Шапиро гораздо лучше оценил манускрипты, чем любые «эксперты»,
разоблачавшие его. Он не спешил с очевидным выводом, что его манускрипты такие
же древние, как «Библейский камень», и допускал, что они могли быть созданы в
последние века до рождения Христа неортодоксальной еврейской сектой, жившей в
окрестностях Мертвого моря, – замечательно точное предсказание о
Кумранской общине, которую мы теперь связываем со свитками Мертвого моря.
Аллегро пришел к выводу, что:
