Тем самым организуется платформа для эволюции человеческого образа, который и вовсе обездушен, брошен на произвол судьбы в мертвой Вселенной, лишенной смысла и нравственного компаса. Органическая природа воспринимается как какая‑то сплошная война, смысл становится “контекстным”, а Космос бессмысленным. Этот процесс углубляющегося психоза культуры (одержимости “эго”, деньгами и наркотическим сахарно‑алкогольным комплексом) достигает своей кульминации к середине XX века с пугающим утверждением Сартра, что “природа нема”.

Это не природа нема, а современный человек глух – он оглох, потому что не желает слышать голос заботы, гармонии и сотрудничества, то есть голос природы. В своем состоянии отрицания мы вынуждены объявить природу немой – как же иначе избежать необходимости взглянуть в глаза тем страшным преступлениям, которые мы веками совершали против природы и друг против друга? Нацисты заявляли, что евреи не люди и что, таким образом, их массовое истребление не имеет никакого значения. Некоторые промышленники и политики используют сходный обездушивающий аргумент во извинение разрушения планеты, материнской матрицы, необходимой для всей жизни.

Лишь окончательное пристрастие к “эго” и к стилям грубого владычествования могло привести к такой умственной атмосфере масс, в которой подобные заявления могут казаться правдоподобными, я уж не говорю – верными. Сахар имеет прямое отношение к таким вопросам, так как он и кофеиновые наркотики, которые с ним распространяются, укрепляют и поддерживают бездумное устремление индустриальной цивилизации к эффективности. При этом утрачиваются те истинно человеческие качества, которые были присущи Архаичному.

НАРКОТИКИ ИЗЫСКА

В начальных строках своего великолепного стихотворения “Воскресное утро” Уоллес Стивене передает образ лучезарной трансцендентности, а равно и знакомого и обычного достоинства Сезанна.

Довольство пеньюара, и поздний

Кофе и апельсины в золотистом от солнца кресле,

И зеленое приволье какаду

Смешалися на пледе, чтобы рассеять

Святую тишь старинной жертвы.

/ Wallace Stevens, The Collected Poems of Wallace Stevens  (New York: Alfred A. Knopf, 1981)/

Строки Стивенса вызывают атмосферу светской пресыщенности, окружающей кофеиновое питье. “Солнечное утро” напоминает нам, что наше стереотипное представление о том, что такое наркотики, меняется, когда нам предлагают рассмотреть такие утонченные аксессуары буржуазного вкуса, как чай, кофе и какао, как относящиеся к той же категории, что героин и кокаин. Тем не менее все это – наркотики; наше неосознанное стремление вновь отыскать путь к сенсорным характеристикам предыстории заставило нас создать неисчислимые варианты возможностей отдавать дань психоактивности, опирающейся на растительное основание. Легкие стимуляторы с безвредным и управляемым действием входили в пищу приматов задолго до возникновения гоминидов. Кофеин – это алкалоид, который лежит в основе многого из того, что связано у человека с растительными стимуляторами. Кофеин – мощный стимулятор в дозе, намного ниже токсичной. Он встречается в чае и кофе и во многих других растениях, таких, как Ilex paraguayensis   ‑  источник парагвайского чая‑мате или Paullinia yoco   ‑  подавляющая аппетит амазонская лиана, имеющая свой локальный, но древний и высокоритуальный стиль потребления.