 |
||
|
Древние Боги
|
||
 |
И вот гнездо коршуна запылало. Тщетно умоляли птенцы о помощи - гнездо, а следом за ним и дерево сгорели дотла. Увидела это кошка, подошла к пепелищу и сказала: - Клянусь именем Ра, ты долго охотился за моими детьми, предательски напал на них и убил. А я даже теперь не трогаю твоих птенцов, хотя они и поджарились в самый раз! Тот умолк и смиренно поклонился богине. - Клянусь именем Ра, я не обижу тебя, маленький павиан! - воскликнула растроганная Тефнут. Довольный первым успехом, Тот скрыл улыбку и, придав своему лицу выражение безысходной печали, сказал: - Великая и прекрасная богиня! Твой супруг Шу очень тоскует без тебя. Не причиняй мне вреда. Нубийская Кошка! И Тефнут дала вторую клятву не трогать Тота. - Благодарю тебя, великодушная богиня! - пылко произнёс Тот. - Я хочу попотчевать тебя замечательным благоухающим кушаньем, отведав которое, ты уже больше не захочешь смотреть ни на какую другую пищу. Секрет его приготовления знают только в Египте - в той стране, которую ты покинула. С этими словами Тот поставил перед богиней блюдо и воздал ей хвалу: - Ради твоего прекрасноглазого лика, - торжественно воскликнул льстивый павиан, - ради красоты твоего тела, ради взгляда, который светится радостью, возьми кушанье, о котором я говорил <...> Во всём мире нет пищи лучше! Хатхор-Тефнут подошла к еде и испытала то, что испытывают, вкушая её. Лицо её посвепглело, взгляд стал радостным. Она повернулось к нему (Тоту), сияя. "Я обуздаю тебя, своенравная богиня!" - скрыл торжествующую усмешку Тот и произнёс вслух: - Ты победила собственное сердце, дочь Ра, ибо велик и мудр сумевший одолеть рассудком гнев. Выслушай же меня теперь: из всего, что существует на свете, ничто не любят больше родной стороны, то есть места, где ты родился. Даже крокодил, когда он стареет, покидает чужбину и приходит умирать в свой родной водоём. И вообще: лучше быть бедняком у себя на родине, чем богачом на чужой стороне! Видя, что Хатхор его внимательно слушает. Тот воодушевился ещё больше. - Кокой мрак царит после твоего бегства! - воскликнул он, воздев руки к небу и закатив глаза. - Твои Л1узыканты касаются струн, но не звенят они под их пальцами, твои певцы печальны, твои возлюбленные в трауре <...> Стар и млад ждут твоего совета, владыки и вельможи всего мира надели траур по тебе; хаос царит с тех пор, как ты бежала из Египта, твои праздники не отмечаются более, а в Доме Возлияния Атума - скорбь <...> В твоих храмах не устраивают торжества <... >, мужчины и женщины печалятся, красивые женщины не смеются. Сердце Тефнут сжалось от сострадания, лик её потемнел, на глаза навернулись слёзы. Это не осталось незамеченным для зоркого взгляда Тота. Однако маленький павиан ничем не выдал своей радости; наоборот, придав своему лицу ещё более скорбное выражение, он горячо воскликнул: - Но если ты обратишь к ним свой лик, то станет полноводным Нил, зазеленеют поля, ибо покроет он их водой. Слюна твоя как мёд. Уста твои - прекраснее зеленеющего поля. Умащенная лестью маленького павиана, Хатхор вконец разжалобилась и решила незамедлительно вернуться в Бгипет. Она уже открыла было рот, чтобы объявить о своём намерении Тоту, как вдруг замерла. Великий гнев охватил богиню. Как! Ведь она зареклась возвращаться на родину, она принесла клятву! - а тут какой-то ничтожный павиан мало того что чуть не заставил её нарушить эту клятву, но вдобавок разжалобил её своими искусными речами и вынудил расплакаться! Её, Тефнут, грозную, непобедимую львицу! От этой мысли богиня пришла в ярость. Ей захотелось растерзать Тота-павиана в кровавые клочья! Она уже выпустила когти и приготовилась к стремительному прыжку. Лишь в последний момент, вспомнив о данном Тоту обещании, Тефнут смирила гнев. "Я не трону его, - подумала она, - но пусть этот маленький павиан не воображает, что одержал надо мной верх. Не он приведёт меня в Египет - нет! Я сама вернусь туда! А чтобы он знал, с кем имеет дело, и не забывался, я явлю ему своё величие и могущество!" И Тефнут издала рычание, от которого содрогнулась пустыня. Она приняла грозный облик разъяренной львицы <... >, вздыбила гриву. Шерсть ее заблестела. Спина налилась кровью, лик засиял на солнце, глаза засверкали огнем, взгляд загорелся, опаляя пламенем, как солнце. Она вся светилась. Маленький павиан задрожал от страха, съёжился и стал похож на лягушку. |
|
 |
||
 |
||
 |
||