окружающей среды. Плодом

человеческих рук этот НИО, следовательно, быть не мог. Между тем его

искусственная природа становилась

все очевиднее. Рентгеновская съемка показала наличие внутри шара ядра

своеобразной формы, причем не

пустого, а заполненного каким-то веществом. Дальше - больше. Анализ угловых и

линейных размеров шара

и ядра привел к выводу, что неведомый "конструктор" этого изделия пользовался не

десятичной, как мы, а

двадцатичетверичной системой исчисления, которая не применялась ни в одной

известной нам культуре. И уж

абсолютной неожиданностью закончилась попытка определить плотность ядра исходя

из положения центра

тяжести шара. Расчеты дали... отрицательную плотность! Данный парадокс объясним,

если предположить, что

"шар - это хранилище запаса эйергии, содержащее антиматерию". На Земле оно

осталось, по-видимому,

"после аварии корабля инопланетной экспедиции".

       Через неделю после начала исследований владелец находки категорически

потребовал ее назад, и из

намеченной весьма обширной программы изучения шара была выполнена только часть.

Ни доказать

окончательно инопланетное происхождение объекта, ни опровергнуть эту версию в

таких условиях нельзя.

       Как мы видим, почти за всеми НИО тянется шлейф недосказанности,

неопределенности. Даже

"зальцбур-

       гский параллелепипед", которому в смысле внимания повезло больше других

находок такого рода, до

сих пор, спустя век после его открытия, по-настоящему не объяснен и требует

дальнейшего изучения. Что же

говорить о прочих НИО?

       У этих объектов нелегкая судьба с самого их обнаружения. Находят их

практически всегда

неспециалисты, зачастую не понимающие их ценности для исследования и большинство

из них оказывается

бесследно потерянными для науки и человечества. Но даже тогда, когда автор

невольного открытия

оказывается человеком любознательным и ставит ученых в известность о своей

находке, судьба ее от этого не

делается счастливее. Ископаемые аномалии принадлежат к числу неудобных для

науки, "проклятых" ею

фактов, как их называл Чарльз Форт. Они всегда находятся на обочине планомерных

исследований; для их

интерпретации нет готовых "ячеек в сети научных понятий"; они не являются

желанным подтверждением

бытующих в науке теоретических концепций, а наоборот угрожают их существованию.

А если факты не

укладываются в теорию - тем хуже для фактов.

       На исходе 1852 года Общество антикваров Шотландии получило посылку с

"очень странным

железным инструментом". В сопроводительном письме Джон Бьюкенен сообщал, что

предмет был обнаружен

"в самой середине" куска угля, извлеченного при рытье котлована в окрестностях

Глазго. Осмотрев находку,

ученые мужи высказали предположение, "что, - читаем в "Трудах" общества, -

железный инструмент мог

быть частью бура, сломавшегося при какой-то попытке найти уголь" в данном

районе. От-

       вечала ли эта интерпретация всем обстоятельствам дела, или же члены

Общества ухватились за

тривиальную версию, лишь бы не подвергать сомнению аксиому невозможности